Дураки умирают по пятницам [= Глупцы умирают по пятницам ] - Эрл Стенли Гарднер

Я тотчас же включился:

— Признаем себя побежденными, Рут. Только не волнуйтесь иприсядьте. Пусть все будет так, как положено, потому что самое позднее черезминуту инспектор осмотрит вашу сумочку и идентифицирует вашу личность.

— У меня кружится голова, — запричитала Берта и свалилась наближайший стул.

Я глубоко вздохнул и попытался перейти к делу:

— Ну хорошо, давайте-ка присядем и мирно потолкуем.

— Только не здесь, — фыркнул Селлерс.

— Я твердо убежден в том, что в ближайшие два-три часа ясправлюсь с этим делом, — сказал я.

— Здорово, — насмешливо произнес Селлерс. — Смотри-ка, онхочет переплюнуть весь полицейский аппарат!

Так, Дональд?

— Вот именно.

— Какой он у нас скромник, не правда ли, Берта?

— Да не петушитесь вы и сядьте, наконец. Сейчас я все вамобъясню.

— Ладно, так и быть, валяйте.

После небольшой паузы я начал:

— Доктор Джордж Л. Квай велел Рут Отис купить мышьяк. Чтоона и сделала, а после, как было сказано, положила в шкафчик. Об этом мне Рутсказала и спросила, что ей делать. Я посоветовал ей вернуться в кабинет изабрать его, так чтобы доктор не перепрятал в другое место.

Итак, вчера мисс Отис взяла пакетик и положила его в камерухранения на вокзале Юнион. После этого она сказала мне, что положила его внадежное место. Она попросила меня рассказать об этом полиции. Тогда япосоветовал ей подождать, пока я не возьму яд из камеры хранения. Тутвыяснилось, что ключ от сейфа остался в костюме, который был на ней вчера. Япоехал на ее квартиру. Не успел я войти к ней, как кто-то нанес мне хорошийудар по голове, а когда я пришел в себя, то обнаружил за кроватью тело. Я сразуоповестил вас. Впрочем, не сразу. Сначала я пошарил у нее в костюме и нашелключ.

Я помчался на вокзал. Открыв ящик камеры хранения, яобнаружил, что он пуст.

— Значит, вы сразу позвонили в полицию и обо всем насинформировали? — переспросил Селлерс насмешливым тоном. — Чтобы не навлечь насебя подозрения.

Очень рад за вас.

Я продолжал:

— Я хотел задать мисс Отис несколько вопросов, кое-чтовыяснить до того, как о деле узнает пресса. А куда от нее денешься, раз былзвонок в полицию.

Селлерс повернулся к Берте:

— Мне кажется, что с этого момента вы будете работать водиночку, моя милая.

— Как это понимать? — испуганно спросила Берта.

— После того, что рассказал нам мистер Лэм, он как быобвинил себя в соучастии в преступлении и в ближайшие пятнадцать — двадцать летбудет вынужден вести очень одинокий образ жизни.

— Вы это серьезно? — задала вопрос Берта.

— Да, — ответил он. — Теперь ему не поздоровится.

Честно говоря, этот горе-стратег мне поднадоел.

Он поднялся, но я сказал:

— Присядьте еще на минутку, инспектор, и давайте поговоримразумно.

— Да неужели! — фыркнул он, презрительно глядя на меня. — Мыуже достаточно поговорили разумно. Ваше личное участие в этом деле не подлежитсомнению.

И тем не менее я продолжал:

— Так как у меня на руках не было доказательств, я долженбыл убедиться в правильности всего, а потом уж идти в полицию. Я не хотел сбиватьвас с толку в случае ошибки.

— Какой ангелочек! — сказал он.

— Слушайте, сержант, не забирайте мисс Отис. Она никуда неденется. И пресса ничего не узнает. Нам с вами нужно еще два часа, и настоящийпреступник будет в руках.

Селлерс ухмыльнулся:

— А зачем? И так все ясно. Вставайте оба и едем вполицейское управление.

— У вас есть сердце, Селлерс?

— А, бросьте вы это! При моей профессии нужна в первуюочередь голова, а не сердце.

— Если вы арестуете девушку и об этом станет известнопрессе, подлинного убийцу вам не видать.

— Да он уже в моих руках. Может быть, даже двое.

Знаете, как все было, мистер Лэм?

— Как?

— Полагаю, вы как раз были в квартире этой Отис, когда васвспугнула Этель Ворли. Чтобы отвертеться, вы ударили ее по голове, но слишкомсильно. Потом связали ее, чтобы не было шума. И может, даже нарочно придушилиее. Да, это вполне возможно. Ведь вы далеко не ангел. Берте вы доставлялисплошные неприятности.

— Сплошные деньги, вы хотите сказать?

— Ну уж на этом деле она не заработает, — заметил Селлерс.

— Всего два часа.

— Ни минуты.

— Я могу позвонить?

Он рассмеялся мне в лицо:

— Только один звонок.

— Кому?

Я посмотрел на часы:

— Моему букмекеру. Хотел бы я знать, как закончился забег.

— Я сам позвоню. Нет, пусть позвонит Берта.

Она набрала номер и сказала в трубку:

— Алло? Я хотела бы позвать… Ах, это вы? Как там нашалошадка?

С большим волнением я следил за выражением лица Берты —прежде бега меня никогда так не занимали.

И когда я увидел, как просветлело ее лицо, я облегченновздохнул и закурил сигарету.

— Добрая старая кляча, — восхищенно произнесла она, вешаятрубку.

— Сколько? — спросил Селлерс.

— Обошла на голову, — ответила Берта. — Двести пятьдесятдолларов. Сотня ваша, Селлерс.

— Как бы не так, сотня. Я же вам еще тогда говорил, чтоиграем поровну.

— Разве? А я решила, что вы поставили только двадцать.

— Чепуха! — ответил тот.

— Ну пусть будет так. Неужели я буду спорить с вами из-закаких-то вшивых двадцати пяти долларов?

— Так-то лучше.

Я ввязался в разговор:

— Вот в этом весь Селлерс. Карьеры вам не видать.

— О чем это вы, черт побери?

— Вот сейчас вы арестуете мисс Отис, тотчас поднимется шум.Я уже вижу броские заголовки в газетах:

«Инспектор Селлерс арестовывает убийцу!», «СовременнаяЛукреция Борджиа выведена на чистую воду благодаря прозорливости инспектораСеллерса».